Проблема осложнилась в силу того, что в этой области (системе ипотеки), в которой были сконцентрированы колоссальные финансовые ресурсы, раньше чем в других отраслях финансовой системы, со второй половины 2007 г., стали проявляться противоречия, накапливающиеся в течение целого ряда довольно быстрого экономического роста: избыток средств, «перетекающих» сюда из нефтяного сектора, «затухание» темпов роста с конца 2006 г., последствия чрезмерно рискованных операций топ-менеджеров и в целом деятельности спекулятивного капитала и т.д. Соответственно, произошло «вздутие» так называемых мыльных пузырей, в том числе громадный отрыв акционерного капитала от реальной стоимости активов различных компаний на фондовых рынках (самовозрастание фиктивного капитала, его трансформация в «мыльные пузыри» на фондовых биржах). Крупные банки встревожились – с конца 2007 г. начался процесс «вывода» ресурсов из этой сферы: это обеспокоило главных игроков на фондовых биржах, а затем и акционеров-инвесторов.

В таких ситуациях вступают в действие множество своего рода переплетающихся «мини-факторов»; в том числе все более участившиеся случаи нарушения бизнес-этики менеджерами в промышленной и банковской сфере. Это – не безобидные «эпизоды», поскольку они формируют мощные импульсы в поведенческих действиях основного массива агентов свободного рынка – клиентов, подрывая их доверие. Падение доверия людей к банковским институтам – это смертный приговор в условиях классического рынка. Это и стало происходить во всей системе американской ипотеки – недоверие к ипотечным агентствам. Отсюда – кризис платежей, проблема ликвидности и, соответственно, – банкротство действующих в сфере ипотеки банковских и иных инвестиционных институтов.

Финансовый кризис приобрел свои зримые формы уже в январе – феврале 2008 г. Тогда же правительство Буша приняло первый план по предотвращению расширения кризиса, выделив для этой цели 160 млрд долл. Но у кризиса есть своя логика – начавшись, его невозможно остановить, пока он не разрешит основные противоречия системы. Гибель гигантских Fannie Мае и Freddie Мac стал потрясением для всего американского общества. Достаточно отметить, что суммарные активы этих двух ипотечных агентов составляли около 6 трлн долл. (ВВП России в 2010 г. – чуть более 1,3 трлн долл.), чтобы представить масштабы бедствия от их банкротства, если бы не государственное вмешательство. Затем обанкротились такие столпы финансово-банковской системы, как знаменитые Lehman Brothers (существует около 160 лет) и Merrill Fynch (более 100 лет), входившие в первую пятерку ведущих инвестиционных банков. Постепенно кризис затронул всю банковскую систему Америки, включая самый крупный в мире банк – Citygroup и др. Всего в период кризиса в США обанкротилось (2007–2010) около 400 финансово-банковских учреждений; инвестиционные банки вообще перестали существовать – их статус был изменен на статус обычных банков.

Резюме:

Кризис был вызван не каким-то внешним шоковым фактором (например, действиями ОПЕК, как отмечал Дж. Сорос), а порожден самой Системой. Он прежде всего возник в США, сердце финансового мира, откуда проистекает большая часть финансовых инноваций, – этим во многом объясняется его глобальный характер. Безнравственная, всепоглощающая жажда наживы, которая за последнюю четверть века в значительной части девальвировала основы управления (менеджмент) – и как теорию, и как искусство, превратила «банки в казино» (по образному выражению профессора лорда Р. Скидельского). Это произошло в силу того, что регулирующие органы и возглавляющие их политики стали жертвой либерально-монетарной гипотезы «об эффективном рынке»: якобы финансовые рынки в состоянии «автоматически» оптимально оценивать ситуации с активами и поэтому «не нуждаются» в государственном регулировании.

Это тот самый тезис, которых находился в основе программ МВФ «Вашингтонский консенсус», диктовавший «минимизацию государственного присутствия» в экономике и финансах. Алан Гринспен, возглавлявший ФРС на протяжении почти двух десятилетий, сообщил в своихпоказаниях в конгрессе США: «Поддерживаемая ФРС система валютного контроля имела шаткие основания. Весь ее интеллектуальный фундамент рухнул летом прошлого года (2008)». Таким образом, сама методологическая база экономической политики (монетарно-неолиберальная идеология) оказалась неверной и способствовала развертыванию глобального кризиса в его наиболее тяжелых и губительных формах. «Произошла маргинализация самой экономики как дисциплины,а также моральный крах системы, основанной на кредитной задолженности». (См.: Р. Скидельский. Мир перемен, 2009, № 1, с. 12.)

Основная причина этого – культ экономического роста, который и обеспечивал максимизацию богатства под контролем ограниченной социальной страты, а не способ достижения более высокого качества жизни общества. В результате в мышлении и политике правящих кругов и деловой элиты приоритетным стало «технократическое толкование экономической эффективности», когда единственным результатом рассматривалась жажда ненасытного приобретательства. Вот что отметил в связи с кризисом известный американский профессор Пол Самуэлсон (в интервью немецкому «Die Welt», 2009): «Сегодня видно, насколько ошибочна была идея М. Фридмена о том, что рыночная система может сама себя регулировать. Также видно, насколько глупа мысль Р. Рейгана о том, что проблема состоит не в регулировании, а в решении. Теперь все понимают, что, напротив, без регулирования не может быть решения. Вновь стала актуальной кейнсианская идея, что налоговая политика и дефицитное финансирование должны играть важную роль в регулировании рыночной экономики. Хотел бы, чтобы М. Фридмен был жив и мог бы вместе с нами наблюдать, как проповедуемый им экстремизм привел к фиаско его идеи». (См.: Мир перемен, 2009, № 1, с. 9.) Согласитесь, сказано замечательно, емко, содержательно и изящно! А Милтон Фридмен умер незадолго до описываемых событий, в 2006 г.

Антикризисная политика США: «План Буша – Полсона»

Надо признать, действия правительства Дж. Буша были адекватными – энергичными и масштабными, причем, на удивление научно-экспертного сообщества, в деятельности этого махрового представителя самого правого крыла республиканцев (примыкающих к либертаризму) немедленно произошел переход на позиции кейнсианства с его ударением на непосредственное экономическое вмешательство государства, включая национализации банков и промышленных компаний. Сколько злобных и ироничных публикаций появилось в 2008 г. и в США, и особенно – в российской печати в этот период в адрес Буша и его антикризисной политики! Многие (кроме самих банкиров и предпринимателей, попавших в трясину кризиса) обвиняли Буша в том, что он «вводит социализм в Америке». Некоторые российские ренегаты, апологеты американской модели капитализма, буквально «страдали» (эти их «страдания» чувствовались в каждой строчке статей) – как же это так случилось, что в Америке, этой стране с «полной экономической свободой» – вдруг «возвращается социализм, происходят национализации банков и корпораций». Они никак не могли понять – другого средства спасения Системы (как и в 1929–1933 гг. при Рузвельте) не осталось, их не было. Они не понимали и того, что национализации и денационализации – не это определяет тип Системы, что они издавна выступают как мощные инструментарии экономической политики в рамках любой Системы, в зависимости от сложности обстоятельств и условий.

Правительство Буша разработало план по предотвращению развертывания кризиса (получивший название «План Полсона», по имени министра финансов, его обнародовавшего). В соответствии с ним, крупная финансовая помощь была оказана Fannie Mae, Freddie Mac и Lehman Brothers – они были частично национализированы от неминуемого банкротства (на сумму помощи). В частности, им были предоставлены многомиллиардные заемные средства ФРС США (Центральным банком). При этом их страховые гарантии перешли под государственный контроль с тем, чтобы обезопасить клиентов, а их было сотни тысяч людей. Та же участь ожидала и крупнейшую в мире инвестиционную группу American International Group (AIG). Компании, входящие в эту группу, управляли активами на сумму более 753 млрд долл. по всему миру (более чем в 60 странах мира). Крах этого гиганта (как и в случае с Fannie, Freddie и Lehman Brothers) мог бы обрушить всю финансовую систему страны. Этого американское правительство не могло допустить. Поэтому и AIG также была частично национализирована – по такой же «схеме», как Fannie и Freddie. Затем настала очередь банкротств инвестиционных банков, которым также был брошен «спасательный круг» государством. По сути, все они также подверглись национализации. На грани банкротства оказались два прославленных банковских кита Америки – Morgan Stanley и Goldman Sachs; оба обратились с просьбой в ФРС об изменении их статуса – ныне они также перестали быть инвестиционными банками, превратившись в обычные банки (с государственным контролем в обмен на льготные займы и гарантии их обязательств). В конце ноября 2008 г. зашаталась крупнейшая в мире банковская группа Citygroup, и снова на помощь пришло американское государство – банку были предоставлены льготные кредиты в размере 20 млрд долл. и гарантированы обязательства на сумму в 308 млрд долл. (в обмен на долю акций, перешедших в собственность государства). Далее кризис уже обрушился на промышленный сектор, стали останавливаться заводы и фабрики, быстро росла безработица – повсюду увольнялись служащие банков, индустриальные рабочие и служащие. Автомобильные гиганты Дженерал моторс, Форд и Крайслер обратились за помощью к правительству, ссылаясь на то, что в противном случае они «не продержатся».